Читать книгу "Новый скандал в Богемии - Кэрол Нелсон Дуглас"

– Обратная сторона злости – страсть, – возразил Годфри.

– Откуда же мне знать, – протянула я.

– У страсти всегда есть изнанка, она обманчива и недолговечна, – размышлял Годфри. – Если она взаимна, это лучшая вещь на свете. Но нет ничего страшнее неудовлетворенной страсти, будь то любовь или ненависть.

– Откуда же мне знать, – повторила я, в глубине души почувствовав, что мне неприятно признаваться в своем неведении.

Годфри рассеянно смотрел в окно, задумавшись о Богемии. Его лицо казалось спокойным, но я чувствовала, насколько он напряжен. Мне пришло в голову, что вооруженный тростью английский адвокат, полный решимости выступить против деспотичных аристократов Богемии, действительно похож на Давида, который нападает на размахивающего палицей великана Голиафа с галстучной булавкой в руках.

* * *

Я уже писала о том, как много прелестных видов открывается взору, когда едешь поездом через Бельгию и Австрию. Любитель подобного чтения может обратиться к путеводителям, их нынче не счесть.

Сейчас я с удовольствием показывала Годфри пейзажи в окне и в особенности похвально отзывалась о ровно, будто по струнке, выстроившихся вдоль железной дороги телеграфных столбах (во Франции они так кренились в разные стороны, что напоминали подвыпившие зубочистки). Но у нас обоих на сердце лежала тяжесть, поэтому не получалось расслабиться и просто наслаждаться этой длинной экскурсией.

Иногда нам приходилось останавливаться на ночь в привокзальном отеле. И я была очень рада, что меня сопровождает Годфри: он бегло говорил по-французски, и это выручало нас там, где не знали английского.

В прошлый раз, во время спасения Ирен, я была слишком расстроена и измотана долгим переездом, так что почти не обратила внимания, в каких условиях ночевала по дороге. Теперь же я подмечала все детали. Матрасы на здешних допотопных кроватях громоздились так высоко, что не помешала бы лестница, чтобы взобраться на них. И пусть я не собиралась становиться принцессой, но не могла отделаться от ощущения, что матрасы буквально набиты горошинами. Или лучше сказать – блохами? Так или иначе, я была очень благодарна своему целомудренному ночному одеянию: платью, которое закрывало меня от подбородка до кончиков пальцев, и плотному чепцу.

Ванные комнаты были общими, из-за чего между мужчинами и женщинами, да и просто между незнакомыми людьми часто возникали неловкие ситуации. Лишенная возможности как следует помыться, уже на второй день нашего путешествия я стала задумываться, с какой стати мы с Годфри должны мчаться в такую даль. Неужели только ради того, чтобы разрешить сомнения какого-то банкира и утолить ненасытное любопытство Ирен, которая безжалостно встряхивает нас, будто мы игральные кости в деревянной коробке?

Еда в отелях тоже оставляла желать лучшего – разве что вам по вкусу суп с комками и неизвестным содержимым, жесткая телятина, облепленная сальными хлебными крошками, и неизменное ванильное мороженое, украшенное вафелькой, которая по вкусу больше напоминает картон. Очевидно, немцы и французы решили посоревноваться, чья стряпня хуже.

Этого странного джентльмена я заметила во время очередного скучного ужина в одном из отелей. Кажется, дело происходило в Кёльне, или, может быть, во Франкфурте, или даже в Нюрнберге – из окон поезда все города на одно лицо.

– Годфри, тот джентльмен за столиком у окна весь вечер на нас смотрит, – прошипела я своему спутнику.

Он как бы случайно уронил салфетку и незаметно обернулся, чтобы посмотреть на того, о ком я говорила. Маневр был так ловко проделан, что Ирен наверняка принялась бы аплодировать от восторга (увы, у меня такой возможности не было).

– Самый обычный человек, – заверил меня Годфри, придвигая обратно стул и с аппетитом набрасываясь на шницель. Только мужчины могут получать удовольствие от столь посредственной еды.

– А почему у него очки с синими стеклами?

– Проблемы со зрением? – предположил он и принялся раскапывать груду картофеля, украшенного отвратительным желтоватым соусом.

Я отодвинула вилкой горку картофеля на краешек тарелки:

– Помнится, я видела его и на предыдущих станциях.

– Может быть, он путешествует в одном направлении с нами.

– И это не кажется тебе подозрительным?

Годфри неохотно отложил вилку, чтобы обстоятельно развеять мою тревогу:

– Не у нас одних дела в Праге, Нелл. А если он смотрит на нас, так, наверное, ему, как и тебе, просто нечем заняться в этой поездке. Ведь именно от скуки ты обратила на него внимание.

– У него столько волос на лице, – поежилась я.

За разговором Годфри умудрился еще раз украдкой взглянуть на мужчину:

– Типично для немецких профессоров, Нелл. Думаю, это именно тот случай. Посмотри, какая толстая книга лежит у него рядом с тарелкой.

– Тогда почему же он не читает ее, а пялится на нас?

– Просто мы гораздо интереснее, – бросил Годфри раздраженным тоном. В бытность свою гувернанткой я тоже проявляла нетерпение, когда дети засыпали меня вопросами. – Может быть, он высматривает свободных женщин, – добавил Годфри, внезапно оживившись. – Единственный способ отбить у него охоту смотреть на нас – это не обращать на него внимания.

Я вздохнула. Если уж следить за подозрительными незнакомцами нельзя, то единственное, что мне остается, – это бранить наш неказистый ужин. Я взяла вилку и мрачно уставилась в тарелку. Посреди ярко-красной лужи соуса лежала свекла. Я положила в рот кусочек и обнаружила, что она совершенно холодная. Но деваться было некуда – пришлось прожевать и проглотить ее. Холодная свекла на ужин, ну это же надо! «Поездка в Прагу была большой ошибкой», – подумала я.

Хотя Годфри вроде бы не обратил особого внимания на мои опасения, бдительность ему не изменила. Едва мы встали из-за стола, он обвел взглядом опустевшую столовую.

– Твой подозрительный субъект забыл книгу, – сообщил он.

Когда мы проходили мимо столика незнакомца, Годфри остановился, взял книгу и пролистал страницы:

– Обычный трактат об истории Праги. Завтра утром я верну его нашему джентльмену. – Я открыла было рот, чтобы возразить, но Годфри опередил меня: – Возможно, его книга расскажет нам о нем.

Он проводил меня до двери в мою комнату и удалился с книгой под мышкой. Мне очень хотелось взглянуть на нее – не так часто сталкиваешься с забытыми кем-то вещами, – но я не осмелилась об этом сказать.

Следующим утром Годфри постучался в мою дверь раньше, чем мы договаривались. В одной руке он держал трость, в другой – книгу.

– Что скажешь? – поинтересовалась я.

– Самый обычный путеводитель. Оставлю его у консьержки.

Консьержка оказалась настоящим кладезем разнообразной информации, но нам помочь она не смогла. По ее заверениям, никто похожий на загадочного джентльмена в отеле не останавливался даже на одну ночь.